26
Как сладко было ночью, также неловко было утром. Проснулась, увидела, что его нет и стремглав бросилась в Агафьин домишко. Та уже проснулась и возилась в кути. Услышав Марийку, она заворчала:
- Чего ты, матушка, поднялась такую рань? Делов что ли накопилось?
Отдыхай...
И, засмеявшись, добавила:
- Поди ночью-то много потрудилась?
Марийка со стыда была готова провалиться в подполье. Агафьюшка, милая, что делать-то? Люблю его так, что собой не владею. Вытворяю "срамные" вещи, а потом сама себя стыжусь. Агафья снова рассмеялась:
- Ему тоже эти "срамные" радости нужны. Сколько лет при живой жене скоромничал...
На крыльце послышались шаги. Андрей. Марийка потупила голову.
- Так. Мои любимые женщины уже проснулись? - весело заговорил он. Марийка исподлобья взглянула на него. Вроде, не сердится. По тону его не похоже, что он разочарован. Она ласково-вопросительно уставилась ему в глаза. Он смутился, но глаз не отвёл. Кого-то я не досчитываюсь? Моей младшей прихожанки, Елизаветы. А я ей гостинец принёс. Не успел он произнести эту фразу до конца, как Лизонька уже висела у него на шее. Марийке тоже достался маленький гостинец. И Агафье. По большому красному яблоку. Для поста берёг. Или на всякий радостный случай.
За завтраком он объявил:
- Машенька, мне в город надо, в епархию, за благословением. Так что отлучусь на недельку. Не теряйте.
Марийка растерянно заморгала глазами. Ну, вот! Только приехала, а он тут же уезжает. Но Агафья её опередила:
- Езжай, батюшка. Не беспокойся. Я за твоими прихожанками "догляжу". Пусть твоя поездка будет удачной. Молиться денно и ночно за тебя будем...
Очевидно, та на что-то намекала, но Марийка не могла понять, на что.
Помогая собирать ему вещи, вздыхала. Зачем ехать такую даль?
Двести километров до Лачинска, затем ещё столько же до областного центра. Потом обратно. Да ещё у владыки неизвестно сколько пробудет... Приспичило же ему это благословение.
Он уехал. Она заскучала и по привычке принялась за работу. Скоро зима. Исследовала, пересортировала все Агафьины запасы на "зиму" и пришла к выводу, что их хватит лет на пять. И то при условии, что семья их резко возрастёт в два, а то и в три раза. Вечером переговорила с матушкой Агафьей насчёт Артёмки. Та задумалась. Стала молиться, а потом сказала:
- Знаю, что смогу помочь. Батюшка приедет. Благословит. Тогда вызывай свою подругу с дитём. Да ещё предупреди её, что это не быстро делается. Месяца три здесь им жить придётся. Сдюжит она?
- Сдюжит... Ребёнок же,- проговорила Марийка.
- И то, правда. Ради дитя мать всё сдюжит.
"Неделька" тянулась бесконечно долго. Днём ещё туда-сюда, а вечерами Марийка хандрила. Бесконечное число раз всматривалась в маленькое оконце и без конца прислушивалась: не послышится ли шум приближающейся машины. И всё-таки его проглядела. Гремела вёдрами в кути, отмывала, отскребала деревянную дежу, в которой ставили квашню на тесто и квас. Напевала себе под нос несколько слов песни, которую слышала давно по радио: "звон, звон, звон". Так увлеклась, что не только не услышала, но и не увидела, когда он вошёл в избу. Отреагировала лишь тогда, когда босые Лизонькины ножки зашлёпали по полу и раздался визг:
- Батюшка приехал!
Марийка вздрогнула и нечаянно порезала себе ладонь. Кровь тонкой струйкой потекла по ладони, затем по запястью. Она облизала кровь и спрятала руку в карман фартука. Андрей уже усаживал Елизавету на скамью и благословлял Агафью. Марийка не решалась подойти. Он сам двинулся к ней. Благословил и притянул к себе. Марийка обняла его одной рукой. Другая всё ещё сильно кровила в кармане. Андрей увидел на белом фартуке кровавое пятно. Машенька, что это? Он потянул на себя её левую руку. Так всё ясно. Порез. Он промыл рану ключевой водой. Агафьюшка, дай-ка сухой травки, кровь останавливающей и бинтик. Сделав лёгкую перевязку, он улыбнулся и проговорил:
- Ничего. До свадьбы заживёт...
- А свадьба-то будет? - трепетно спросила Агафья.
- Будет, матушка, будет, - радостно объявил он. - На Покров... Владыка благословил. Сам приедет и венчать будет...
Агафья замлела и прослезилась. А Марийка испуганно переспросила:
- Чья свадьба-то?
Он удивлённо взглянул на неё:
- Наша, Машенька, наша...
Она села на лавку и недоумевающе уставилась на него.
- Ты почему на меня так смотришь? Я ездил к владыке просить благословение на венчание...
Не закончил, Марийка перебила:
- А меня спросить или хотя бы предупредить нельзя было.
Она произнесла эти слова тихо, но услышали их все. По той молчаливой реакции, которая воцарилась в избе (даже Лизонька перестала шуршать фольгой от шоколадки), поняла, что произносить их не следовало бы. Прикусила язык, но было уже поздно. Андрей сердито глянул ей лицо и заговорил:
- Как это понимать - спросить? Я решил, раз ты ко мне приехала, значит, жить со мной собираешься как с мужем. Или тебе от меня только "блуд" нужен?
Марийка хотела как-нибудь возразить, но покраснела и опустила глаза долу. Стыдно! Попыталась взглядом попросить прощения - не получилось. Он отвёл глаза. Пробормотал что-то и вышел на улицу. Марийка хотела было заплакать от собственной глупости, но не осмелилась. Агафья и Лиза с обидой на лице смотрели в её сторону. Марийка поднялась. Сама накосячила, самой и исправлять. Накинув душегрейку, вышла вслед за ним на улицу. Где он в храме? Или у себя? Оказался дома. Войдя в переднюю, Марийка застыла у порога. Никакой реакции. Потопталась. То же самое. Тогда она хрипло сказала:
- Хм...
Тишина.
- Андрюша, прости меня. Ляпнула так, не подумав. Но ведь и ты предупредить бы мог. А то неожиданно всё это...
Он подошёл к ней:
- Так я же предупредил: сказал "еду за благословением". Что тут неясного?
Действительно. Что тут неясного? Подумала Марийка. А вслух сказала:
- Мне даже и в голову не пришло, что это насчёт свадьбы... Но ты не думай: я - не против. Просто хотелось бы сначала услышать что-нибудь о любви...
Она выпалила это с такой готовностью, что он улыбнулся и переспросил:
- О чём?
- О любви...
Он приблизился к ней, убрал с её щеки какую-то соринку и прошептал:
- А разве нужно говорить, о том, что понятно и без слов?
Марийка прижала его руку к щеке и неуверенно промямлила:
- Нужно... Для "непонятливых"...
Он лукаво ухмыльнулся:
- А ты разве из таких? Вроде ты говорила, что в школе хорошо училась...
- В школе - да. А в жизни я такая бестолковая. Столько наделала ошибок...
Он уже прижимал её к себе:
- Я тоже. Вот и будем "исправлять" их вместе...
Марийка обхватила его за талию и замерла.